Текст материала
В феврале этого года основатель российской компании «Интеррос» Владимир Потанин вместе с собственником «Интерпайпа» Виктором Пинчуком присоединились к инициативе Гейтса – Баффета Giving Pledge. Миллиардеры пообещали потратить половину своего состояния при жизни или после смерти на благотворительные цели. Потанин, как и Пинчук (о его благотворительной деятельности можно прочитать здесь) – пионер этого движения в своей стране.
Главе «Интерроса» есть чем поделиться (его состояние Forbes оценил в $14,3 млрд), и он это активно делает. На какие проекты седьмой номер в списке богатейших бизнесменов России жертвует десятки миллионов долларов, Forbes рассказала гендиректор его благотворительного фонда Лариса Зелькова.
– Многие бизнесмены и в России, и в Украине занимаются благотворительностью, создают фонды, оказывают адресную помощь. Как понять, эффективно ли работает благотворительный фонд?
– Эффективность в бизнесе померить очень просто – есть прибыль, значит, компания работает хорошо. Благотворительный фонд – это некоммерческая структура, у нее нет дохода, она не получает прибыль. В таком случае можно обсуждать, насколько эффективно управляются благотворительные программы. Можно смотреть, сколько стоит администрирование тех или иных проектов. Можно рассуждать о том, как качественно организовано проведение конкурсных отборов. Но все равно подсчитать эффективность в благотворительности невозможно.
– Как в таком случае поступает ваш фонд?
– Мы берем во внимание эффективность достижения целей. К примеру, наш фонд в 2000 году запустил самую большую образовательную стипендиальную программу в стране. С начала ее работы и по сегодняшний день стипендии Потанина получили 15 600 студентов, 12 000 из которых уже закончили вузы. Наша цель – поддержать талантливых ребят, будущих профессионалов, показать им, что в нашей стране, получив хорошее образование, можно стать успешным, востребованным человеком в любой области жизни. Наш фонд дает им для старта такую возможность, выплачивая 5000 рублей ежемесячно.
Как измерить эффективность этой программы? Мы для себя вывели некую формулу – строчка в резюме о том, что человек был стипендиатом Потанина, и высокая оценка этого факта со стороны работодателя. «Стипендиат Потанина», как бренд и как статус, должны квалифицировать человека как очень качественного работника. В таком случае мы будем понимать, что свою работу по поддержке талантливых студентов выполняем эффективно.
Более 80% наших стипендиатов после окончания вуза работают по специальности, для российских вузов нормальный показатель – 50%
– Вы отслеживаете резюме своих стипендиатов?
– Отслеживать резюме 15 000 человек, которые от тебя уже никак не зависят, довольно трудно. Но приятно видеть, всякий раз, когда к нам попадает в руки резюме нашего стипендиата, что он об этом написал. Для нас это знак того, что мы правильно и эффективно отбираем лучших студентов. То есть, для них статус «стипендиат Потанина» – это возможность заявить об этом при устройстве на работу, это вопрос самоидентификации, ощущения того, что у них есть ресурс для профессионального личностного роста.
– Как работодатели реагируют на строчку «стипендиат Потанина» в резюме?
– Мы знаем, что работодатели очень хорошо относятся к нашим стипендиатам. Более 80% из них после окончания вуза работают по специальности, для российских вузов нормальный показатель – 50%. У нас почти 100% трудоустроенных в принципе.
– Стипендиаты украинского миллиардера Виктора Пинчука, которые обучаются за границей, по окончании вуза должны пять лет отработать в Украине по специальности. У вас есть какие–то требования к вашим стипендиатам?
– Мы нашу программу распространяем только на российские университеты, и у нас нет специальных условий для выпускников.
– При трудоустройстве в компании Потанина ваши стипендиаты имеют преимущества?
– У нас нет квот ни на факультеты, ни на специальности. Каждый год стипендию фонда получают 1200 студентов самых разных профессий. Бизнес Владимира Потанина, каким бы он разнообразным и обширным ни был, не нуждается в притоке такого количества специалистов. Мы никогда не увязывали деятельность фонда с потребностями в кадрах для бизнеса Потанина. У нас бывали случаи, когда выпускники нашей программы приходили устраиваться на работу в компании «Интерроса» – и мы на общих основаниях кого–то брали, а кого–то нет.
– Помимо образовательной программы, у фонда есть еще проект по поддержке музеев.
– Второе наше направление – это конкурсные программы в области инноваций в сфере культуры. Мы поддерживаем различные музейные проекты на территории России. Ежегодно в нашем конкурсе принимает участие 300–500 заявок со всех концов страны. 15–20 музейных проектов получают грант, максимальный размер которого – 2 млн рублей.
Наша задача – дать возможность музеям не просто получить грант на реализацию какой–то идеи, а научиться без гранта создавать для себя возможности по привлечению публики, создавать новые экспозиции, работать с туристическими организациями, становиться частью туристической инфраструктуры своего региона. Цель программы – развить институции, которые сохраняют и развивают культурно–историческое наследие России.
– Насколько увеличивается количество посетителей, после того как музеи получают от вашего фонда грант и внедряют проект?
– У нас такого критерия оценки нет, поэтому о количестве посетителей ничего сказать не могу. Знаю, что очень сильно меняется качество. Причем даже в тех музеях, которые гранты не получают. В Калининграде есть исторический музей, который участвовал в нашем конкурсе на протяжении пять лет. Первые четыре выходил в полуфинал, но грант не получал. А на пятый год этот музей выиграл, и его директор на церемонии чествования победителей сказала: «Я хочу сказать спасибо фонду Потанина, но не за то, что вы сейчас дали нам этот грант, а за то, что предыдущие четыре года вы нам его не давали».
Сотрудники этого исторического музея за четыре года на наших проектно–образовательных семинарах для музейных работников познакомились со специалистами, которые помогли им сделать работу более качественной, научили взаимодействовать с муниципальными властями. Музей нашел поддержку у жителей Калининграда, осуществил три волонтерских проекта, научился работать с местными СМИ, понял, как стать нужным и востребованным в городе. Думаю, тут как раз можно говорить об эффективности.
– В фондах украинских бизнесменов обычно есть три направления деятельности – образование, культура и здравоохранение. Почему у вас нет здравоохранительных проектов?
– Владимир Потанин считает, что помогать нужно тем, кто завтра станет сильным и сможет помочь другим. Это наша цель – развивать тех, кто выведет нашу страну на совершенно новый уровень в разных областях, в том числе, и в социальной. Помощь больным – важная задача, но не наша. У нас в стране есть много фондов и отдельных доноров, которые с удовольствием помогают такого рода проектам и людям.
Потанин считает, что помогать нужно тем, кто завтра станет сильным и сможет помочь другим. Помощь больным – важная задача, но не наша
– Каким бюджет фонда Потанина был в 2012 году?
– Примерно $10 млн.
– Бюджет растет или остается стабильным?
– Последние пять лет – стабильный.
– Состояние Потанина, по оценкам Forbes, составляет $14,3 млрд, у нашего миллиардера Рината Ахметова – $15,4 млрд. Но фонд Ахметова в 2012 году потратил на благотворительность $22,5 млн, а фонд Потанина – в два раза меньше…
– У Потанина есть и другие благотворительные проекты. К примеру, он делает взносы в эндаумент МГИМО, «Эрмитажа», в Фонд поддержки олимпийцев и строительство Российского международного олимпийского университета. В прошлом году, помимо взносов в наш фонд, Потанин потратил на благотворительность более $50 млн.
– Потанин вмешивается в работу фонда?
– Он – председатель попечительского совета нашего фонда. Раз в год он заслушивает наши отчеты, утверждает бюджет фонда и предоставляет ресурсы. В операционную деятельность он не вмешивается.
– В Международном рейтинге благотворительности, который делает Charities Aid Foundation, Украина и Россия находятся даже не в сотне. Почему?
– К сожалению, страны бывшего Советского Союза мало вовлечены в благотворительную деятельность. Вся проблема – в отсутствии традиций. К примеру, в США вовлеченность населения в эту сферу находится на уровне 60%. И что очень важно – речь идет о людях всех уровней доходов, от миллионеров до обывателей.
До тех пор, пока простые люди не смогут участвовать в благотворительной деятельности, это будет только уделом богатых.
Logo
