Текст материала
Некоммерческие организации, напуганные законопроектом об «иностранных агентах», видят сегодня спасение в росте гражданской активности россиян, которые все охотнее включаются в благотворительные программы. В начале июля фонд Потанина запустил программу-практикум для представителей НКО, где их научат создавать эндаументы (они же — целевые капиталы, то есть собранные и пущенные в оборот пожертвования, проценты от которых идут на полезное, но неприбыльное дело). Использует этот финансовый инструмент и государство — правда, скорее в добровольно-принудительном порядке. Недавно в Госдуме решили, что именно с помощью такой благотворительной «кубышки» будет финансироваться создаваемое общественное телевидение — чтобы никто не мог влиять на его редакционную политику. А в эндаумент «Сколкова» (точнее, «Сколтеха» — Сколковского института технологий и инноваций) госкорпорациям велено отчислять по одному проценту от своих программ развития, чтобы витрина российских инноваций не заглохла на корню. На какие цели сегодня охотнее скидываются капиталисты, выясняли «Московские новости».
Хотим как в Гарварде
С момента, когда слово «эндаумент» впервые на встрече президента с представителями гражданского общества в 2006 году произнес Александр Аузан до подписания и вступления в силу закона «О целевых капиталах», прошел всего год — феерическая скорость для российской законодательной машины, если речь, конечно, не идет о митингах. Чем объяснить такую стремительность?
— Про эндаументы стало известно с момента появления первых иностранных фондов в России, — рассказала «МН» эксперт, исполнительный секретарь некоммерческого партнерства «Форум доноров» Наталья Каминарская. — Но в России в отсутствие налоговых льгот и других поблажек для меценатов и благотворителей из желающих скинуться «на вечность» очередь не выросла. Потом началась реформа бюджетной сферы, и засуетились вузы, которых поставили в условия нехватки госфинансирования. Давайте сделаем такой закон, чтобы мы могли жить, как Гарвард, Стэнфорд и Йель, — вспомнили ректоры про эндаументы и своих богатых выпускников. Мы долго не могли найти русский аналог этому слову, пока не придумали «целевой капитал». А потом крайне быстро все завертелось. Почему? Видимо, участвовали сильные лоббисты, которые очень хотели пожертвовать деньги своей alma mater.
Первым российским эндаументом стал целевой фонд МГИМО. В 2008 году три его выпускника — Владимир Потанин, Алишер Усманов и Фаттах Шолиев — внесли в него по 125 млн руб. Потом к ним добавились другие жертвователи — ими, кстати, могут стать все желающие, размер суммы не имеет значения. Спустя пять лет в России создано уже (или всего?) 84 эндаумента.
Фонд Муртазы Рахимова
Подавляющее большинство российских целевых капиталов имеют отношение к высшему образованию — 47 из них созданы при университетах. Но самый крупный российский эндаумент не университетский. Это фонд «Урал», возглавляемый с 2010 года экс-президентом Башкирии Муртазой Рахимовым. Его капитал составляет 12 млрд руб., а доходы тратятся на социальную сферу: здравоохранение, образование, спорт и поддержку литературы.
Фонд «Перспектива» — целевой капитал для поддержки учителей северо-запада Москвы — пример эндаумента районного масштаба. Деньги собираются всем миром, а тратятся на помощь педагогам-пенсионерам и талантливым детям. Фонд социальных исследований района «Хамовники», созданный предпринимателем-отельером Александром Клячиным, финансирует исследования на самые неожиданные темы: например, бедность в России или феномен «отходничества». Есть эндаумент и у хосписов — фонд «Вера», и у театралов и кинематографистов — например, фонд поддержки Центрального дома актера или фонд поддержки развития культуры «Звезды белых ночей». Из российских музеев счастливыми обладателями эндаументов стали Эрмитаж, ГМИИ им. Пушкина и Петергоф. Правда, пока особой отдачи от них нет.
— Это же проценты с капитала, и пока они минимальны, — рассказала «МН» директор Пушкинского музея Ирина Антонова. — Нам помогают, мы не жалуемся. Но дают в основном на конкретные проекты. Для того чтобы получить результаты от целевого капитала, должно пройти время и требуется очень большая работа.
От Альфреда Нобеля до Христофора Леденцова
Самым известным эндаументом в мире считается Нобелевский фонд размером около 450 млн долл., из процентов которого ежегодно вручается знаменитая премия размером от одного до полутора миллионов долларов. Впрочем, не все создатели эндаументов преследуют пиаровские цели, как решивший обелить свою репутацию «торговца смертью» Альфред Нобель. Например, мать английского короля Генриха VII Маргарет Бьюфорт от чистого сердца покровительствовала образованию и литературе, основав несколько колледжей в Оксфорде и Кембридже и завещав продолжить дело после ее смерти. В США пионером в создании эндаументов стал Гарвардский университет — в 1649 году четыре выпускника завещали своей аlma-mater небольшой участок земли. Сегодня на этой территории находится университетская библиотека. В России аналоги современных эндаумент-фондов существовали с 1770 года в форме «вечного капитала» — банковского вклада, процентами по которому покрывались текущие расходы на тот или иной благотворительный проект. К примеру, Лазаревский институт восточных языков, являющийся самым ранним предшественником МГИМО, был создан на пожертвования купца Ивана Лазарева. Другим примером российского эндаумента может служить «Леденцовское общество» — фонд, созданный купцом Христофором Леденцовым для поддержки Московского университета.
«Вы здесь благодаря щедрости предыдущих поколений»
Работа действительно требуется, причем совершенно непривычная.
— Университеты США всю жизнь занимаются созданием целевых капиталов. Они растят своих жертвователей, — рассказывает Наталья Каминарская. — Потому что понимают: нельзя обежать два десятка компаний или бизнесменов и получить с них денег на все вузы. В Гарварде первая же лекция начинается со слов «Вы здесь благодаря щедрости предыдущих поколений». Думаю, и у нашей страны нет другого пути: не хватит в бюджете денег, чтобы всех прокормить, разумным людям это давно понятно.
Как правило, сбором денег занимается в университетах США целый отдел от 50 до 200 человек. В том числе и волонтеры из студентов. Нам до таких масштабов пока далеко.
— Большинство российских эндаументов сформировано за счет средств крупных жертвователей — одного-двух, максимум пяти, — рассказывает Лариса Зелькова, глава Благотворительного фонда Владимира Потанина. — Прецедентов массового сбора средств в эндаументы, к сожалению, до сих пор не было.
В начале июля Благотворительный фонд Владимира Потанина совместно с Российской экономической школой и «Форумом доноров» запустил программу-практикум для представителей НКО, где их будут обучать создавать такие «сборные» целевые капиталы. Пока же наблюдается совсем другой подход, который, видимо, лучше ложится на российский менталитет: добровольно-принудительный. Например, государственным корпорациям велено отчислять 1% от своих инновационных программ в фонд целевого капитала Сколковского института технологий и инноваций. Чтоб уж наверняка.
— Это дискредитирует всю идею, — считает Наталья Каминарская. — И так для бизнеса, который является главным жертвователем в нашей стране, не создано никаких преференций, а тут его еще показательно нагибают. Наверняка и в Общественное телевидение настойчиво попросят вложиться. А мы что можем? Только показывать пальцем на Пушкинский музей или Третьяковскую галерею и говорить: «Ну вот же оно — ровно так и построено, еще нашими прадедами».
Доход — ноль с плюсом
Волнует и другое. Какой смысл собирать благотворительную «кубышку», когда мировая экономика, как обещают, в ближайшее время войдет в очередное пике?
— Мы никогда не знаем истинной глубины кризиса — все уверены, что вот он, а на самом деле может выясниться, что по-настоящему он начнется только через пять лет, — философски настроена Людмила Пантелеева, директор инвестиционного департамента «Газпромбанк — Управление активами» — компании, управляющей средствами 16 эндаументов общей суммой, по публичным данным, в 14,5 млрд руб. — Несмотря на то что у того же Гарварда стоимость активов серьезно снижалась во время трудных времен, тот жирок, который давно накоплен, в критический момент начинает работать как подушка безопасности.
По словам Пантелеевой, в среднем при устойчивом рынке целевой капитал может заработать своим владельцам около 10% в год. Например, в 2009 году доходность эндаументов составила 26,5% (после резкой просадки рынков в 2008 году был резкий рывок вверх), в 2010-м — 11–12%, в 2011-м — 10%.
— В этом году доход от нашего целевого капитала — ноль, — признался «МН» Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, совокупный размер целевых капиталов которой около 500 млн руб. — Но мы продолжим этим заниматься в любом случае, потому что это стратегическое дело — не на год и даже не на десятилетие. У нашего общества сегодня, может, и первобытное отношение к деньгам, но это пройдет. Наши капиталисты все еще меряются яхтами, но сколько яхт можно купить? Начиная с определенного уровня дохода, бизнесмены не могут не заниматься благотворительностью — даже не ради пиара, а для понимания того, что они не зря зарабатывают деньги. И потому объем благотворительности растет очень быстро.
«В учительский фонд жертвует уже более ста школ»
Фонд целевого капитала «Перспектива» — один из немногих, где эндаумент решили использовать для решения проблем обычных московских школ, домов творчества, педагогов. Что из этого получилось, рассказал «МН» директор по развитию фонда Александр ЖДАН.
— Сегодня ваш фонд является своего рода инкубатором для целевых капиталов — у вас их три. Кому принадлежала идея создать первый?
— Первым в 2009 году был сформирован целевой капитал для развития дворца творчества детей и молодежи в Митине «Неоткрытые острова». Это госучреждение, но бюджетного финансирования, естественно, на все не хватает. Инициаторами стали сотрудники дворца. Узнав о вышедшем законе о целевых капиталах, они прониклись идеей и сумели донести ее до родителей. Сегодня этот эндаумент составляет более 28 млн руб. и активно пополняется. Доход (в 2009 году после кризиса он был очень приличным — более 30%, в 2010 году и позже — около 12–14%) направляется на уставные цели: закупку оборудования, доплату педагогам, открытие новых кружков и секций. В результате получился потрясающий дворец, который даст фору любому коммерческому частному центру. Сейчас здесь проходят занятия с детьми по 11 направлениям — музыкальным, художественным, спортивным. В общей сложности его посещает около трех тысяч детей в год.
— Все эти 28 млн — пожертвования сотрудников дворца и родителей? По скольку же они скидывались? Или нашелся какой-то крупный благотворитель?
— Нет, крупного жертвователя не было. Суммы взносов небольшие — тысяча-полторы в месяц. В любой момент родители и сотрудники дворца могут отказаться от пожертвований, но развитие эндаумента позволяет привлекать на работу лучших педагогов города. При этом дворец — государственное учреждение, дети имеют право ходить бесплатно на любой кружок. Есть среди них и дети совсем малообеспеченных родителей, которые не могут себе позволить пополнять целевой капитал.
— Знаю, что после успеха «Неоткрытых островов» было создано еще два эндаумента, связанных с образованием. Каких?
— В 2010 году был сформирован целевой капитал «Образование» — первый в России объединенный целевой капитал, когда получателем дохода является несколько учреждений. Задумывался он для общеобразовательных школ. По сути, это возможность для любого небольшого учреждения, которое не способно собрать 3 млн руб. (минимальный размер целевого капитала. — «МН») или пока еще не до конца доверяет самой идее, присоединиться к созданному эндаументу с любой суммой пожертвований. Доход распределяется пропорционально. Пока он самый маленький — около 4 млн руб. Третий проект, наиболее масштабный и динамично развивающийся, — целевой капитал «Учительский фонд Северо-Запада». Его главная идея: учителя помогают учителям. На начало 2012 года в нем было порядка 6 млн руб. Три основных направления, которыми занимается учительский фонд, — это одаренные дети, работающие учителя, которые оказались в сложной жизненной ситуации (допустим, попали в аварию или им необходима операция), и — приоритетное — поддержка ветеранов педагогического труда Северо-Западного округа. Первый доход от учительского фонда — небольшой, порядка 370 тыс. руб. — был распределен между семью заслуженными педагогами-ветеранами.
— Выглядит как-то очень по-американски. Но у нас не Америка — привычки к регулярной, будничной благотворительности, как там, у наших граждан нет. А благотворительность в лучшем случае воспринимается как поборы. Как вы решаете эту проблему?
— Дело, конечно, тонкое. Сразу поверить в чистоту и прозрачность проекта непросто. Но, например, в учительский фонд жертвует уже более ста учреждений. Для упрощения процедуры пожертвований педагоги подписывают заявление, что готовы отчислять из зарплаты некоторую сумму в месяц (это может быть 300 руб., 100, 50, любая сумма). Одним из инициаторов учительского фонда была глава окружного управления образования. Возможно, когда она предлагала педагогам поучаствовать в этом, некоторые не совсем понимали, как их деньги будут работать, но сейчас скептически настроенных людей становится все меньше — они видят, что фонд реально работает. И в любом случае участвовать или нет — выбор абсолютно добровольный.
— Обычно люди хотят понимать, куда пошли их деньги.
— Эндаумент — самая прозрачная форма благотворительной организации в мире. Открывается специальный счет. Реквизиты, куда перечисляются пожертвования, размещаются на сайте в открытом доступе. Там же стандартный договор пожертвования, который автоматически вступает в силу после перечисления взносов. Там очень подробно все прописано: куда поступают средства, каким образом зарабатывается доход, кто его получает и на какие цели будут расходоваться средства. Дальше деньги поступают на специальный счет данного целевого капитала. Фонд целевого капитала не имеет права ничего с ним делать: как говорится, шаг влево, шаг вправо — расстрел. Мы обязаны направлять деньги в управляющую компанию, с которой работаем по договору доверительного управления — жестко регламентируем риски, чтобы управляющая компания не покупала рискованные акции и деньги не обесценились. Нацеленность на консервативную стратегию: сохранение и преумножение. Естественно, ежегодно публикуем отчет и проходим аудиторскую проверку.
— Эксперты грозят финансовым кризисом.
— У фонда нет цели получить максимально высокий доход от целевого капитала . То есть было бы, конечно, здорово иметь больше возможностей помогать тем, кому мы помогаем, но мы не имеем права рисковать. Например, сейчас решили переложиться в банковские депозиты — они дают доход чуть больше инфляции, но сегодня главное — сохранить средства.
Пять вопросов скептика
— Как выбрать надежную управляющую компанию?
— Есть два способа: по конкурсу и по знакомству. В обоих случаях эксперты советуют проверить наличие лицензий на деятельность и выяснить, есть ли у компании опыт управления другими целевыми капиталами. Существует ряд рейтингов управляющих компаний в сфере управления эндаументами, можно и нужно обращать внимание на них. А главное — внимательно читать договор, который заключаете с компанией.
— Во что можно вкладывать целевой капитал, кроме банковских депозитов?
— Закон четко указывает, во что. Вкратце — это государственные ценные бумаги РФ, субъектов РФ и иностранных государств, облигации, акции, в том числе иностранных эмитентов; ипотечные ценные бумаги, различные инвестиционные паи закрытых и открытых паевых фондов, объекты недвижимого имущества, депозиты в рублях и иностранной валюте в кредитных организациях и др.
— Есть ли льготы по налогам?
— Средства, передаваемые в целевой капитал, а также доход с них не облагаются налогом на прибыль. С 2012 года существуют налоговые льготы для физических лиц, совершающих благотворительные пожертвования в фонды целевого капитала — они имеют право на налоговый вычет в размере не более 25% годового дохода.
— Может ли эндаумент обанкротиться?
— По закону эндаумент может быть расформирован, если достигнуты его цели. Правда, в мировой истории такого почти не случалось. Что делать с деньгами, решает специальный орган — совет по использованию целевого капитала. Кроме того, целевой капитал может быть расформирован в случае неэффективного управления средствами и значительных потерь: если стоимость его активов резко снижается — на 50% за один год или на 30% три года подряд. За новейшую историю России такого не случалось ни разу.
— Вправе ли государство отобрать эти капиталы?
— Не может — по закону, эндаумент является собственностью некоммерческой организации, и только она решает, что делать со своими ресурсами.
Logo
